Знаете ли вы историю своей фамилии? Можете ли поверить, что вокруг полным-полно ваших родственников? В поисках своих корней колумнист Jewish.ru оказался в тель-авивском институте «Народ памяти» и выяснил, почему семейные легенды важнее архивов, как узнать, что Шифы – это на самом деле Коэны, которые захотели быть в Германии не лодкой, а кораблем, и страшно ли ложиться под нож хирурга с фамилией Цирюльник.

– Институт «Ам а-Зикарон» («Народ памяти») был создан еще в 1998 году Александром Видгопом. Он у нас родом из Ленинграда, и его не устраивала та версия о происхождении его семьи, которую он услышал от родственников в 60–70-х годах прошлого века, – рассказывает Малка Хагуэль. – С некоторой долей безумия он начал «раскапывать» историю Видгопов и вскоре понял, что реальность весьма отличается от услышанной им семейной легенды. Собрав истории из уст 35 своих родственников, Александр Видгоп понял, что только на их рассказах генеалогическое древо не составишь, и обратился за помощью к различным архивам. Но тут выяснилось, что часть документов исчезла, часть находится в таком состоянии, что разобрать их невозможно, а какие-то архивы просто отказались сотрудничать. И тогда ему пришлось начать разработку методологии или, если угодно, системы восстановления генеалогии еврейских семей в ситуации, когда имеется множество так называемых информационных лакун. Потом для разработки такой методологии и был создан наш институт, и работа в этом направлении продолжается и по сей день – наряду с восстановлением истории конкретных еврейских фамилий. Сегодня мы уже обладаем банком данных о происхождении и истории тысяч еврейских семей, так что с большой вероятностью можем восстановить историю семьи значительной части тех, кто захочет обратиться к нам с подобной просьбой.

– На чем основывается эта методология?

– Ее главный принцип заключается в том, что никакая информация, ни одно семейное предание не может быть отвергнуто, каким бы невероятным или несущественным оно ни выглядело на первый взгляд. То есть какое-то рациональное зерно в таких легендах всегда есть. Например, если семья утверждает, что ее фамилия берет начало от генерала наполеоновской армии, то если не генерал, то наполеоновский солдат там точно был. Безумно богатый негоциант, приехавший из Персии в Россию, чтобы положить начало новой еврейской династии, может в итоге оказаться мелким купцом, но вот из Персии в Россию он и в самом деле приехал. Поэтому мы никогда не игнорируем ни одного рассказа, и конечно, самый главный источник информации для нас – это люди. Каждый из них может назвать тех или иных своих двоюродных или троюродных родственников и знает хоть что-то из семейной истории…

– Погодите, то есть устные рассказы для вас важнее документов?

– Да, в первую очередь, для нас важны люди. То есть фамилия могла меняться, но семейное предание и принятые в семье имена сохранялись.

– Существует ведь множество модификаций одной и той же еврейской фамилии, зачастую сильно расходящиеся друг с другом, – вступает в разговор другой сотрудник института, а по совместительству поэт, прозаик и исследователь Даниэль Клугер. – И в ходе работы мы как раз и устанавливаем, являются ли носители тех или иных созвучных или даже порой не очень созвучных фамилий родственниками или нет. Возьмем, к примеру, известную фамилию Шиф, представители которой являются коэнами, то есть потомками первосвященника Аарона. Поначалу они, разумеется, носили фамилию Коэн или Кон, но, оказавшись в Германии, переделали ее на Кан. А «кан» по-немецки – «лодка». Однако затем одна из ветвей этой семьи сильно разбогатела, и ее представители возмутились: мы вам не какая-то там «лодка» – мы большой корабль, «шиф». И родилась новая фамилия.

– Это особенно справедливо по отношению к российским евреям, – продолжает Малка. – В России в период, когда евреев стали обязывать брать фамилии, самые близкие родственники нередко брали разные фамилии. К примеру, от двух братьев, уже успевших создать семью, требовали, чтобы их фамилии отличались, чтобы их не путать. Поэтому, если один из братьев из рода Эльюким брал, к примеру, фамилию Люкимсон, то другой уже должен был взять, скажем, фамилию Люкимович. Родные братья, два столпа хасидизма – рабби Элимелех из Лижанска и раби Зюша из Аниполя – также имели разные фамилии, но это не отменяет родственной связи между их потомками. Кроме того, детей с помощью изменения фамилии прятали от призыва в кантонисты. Иногда детей на определенных условиях передавали в семью близких родственников, например, бездетной сестры. Поэтому главный источник информации – это, разумеется, люди. Причем чем старше – тем лучше, и женщины, как правило, предпочтительнее мужчин.

– Это еще почему?

– Потому что, как показывает статистика, женщины знают все семейные «майсы» гораздо лучше, чем мужчины. Даже историю семьи мужа они зачастую знают лучше, чем он сам, так как больше и более откровенно общаются с его родственниками. Да и какие бы отношения ни связывали невестку со свекровью, та ей непременно что-нибудь да расскажет. Да и женщинам такие рассказы почему-то впечатываются в память куда лучше, чем мужчинам. И вот на основе этих историй, а также из вполне открытых баз данных в интернете, в том же музее «Яд ва-Шем», мы и восстанавливаем историю той или иной еврейской семьи за последние 150–200 лет, а если повезет – то и за большее время. Историю ее миграции, географию расселения ее представителей и так далее. И лишь на последнем этапе поиска мы обращаемся за помощью к архивам – для уточнения информации.

– Мне бы хотелось еще добавить, – говорит Нелли Розенберг, – что очень часто те информационные лакуны еврейской генеалогии, о которых мы говорим, восстанавливаются с помощью религиозной литературы, сочинений раввинов, а порой и того же Талмуда. На протяжении столетий представители так называемой рационалистической школы в еврейской генеалогии от Герца до Дубнова отрицали значение этих источников, считали их крайне недостоверными, не заслуживающими доверия. Но, во-первых, нередко даже предисловия и посвящения к таким книгам представляют собой настоящую кладезь по еврейской генеалогии – в них, как правило, перечисляется весь корпус родовых имен этой семьи. А во-вторых, оказывается, что то, что считалось рационалистами сказкой или вымыслом, на самом деле соответствует действительности. К примеру, подтверждаются утверждения, что та или иная семья ведет свой род от царя Давида или того или иного упоминаемого в Талмуде выдающегося раввина. Еще одним важным источником восстановления связей между еврейскими семьями, носящими порой разные фамилии, являются имена. По той простой причине, что фамилии и в самом деле могли меняться, но вот определенный набор имен почти в каждой еврейской семье сохранялся из поколения в поколение. Мы видим это уже в Танахе, на примере семей коэнов и левитов. Впоследствии, как известно, внутри одной семьи стало принято давать одни и те же имена. У ашкеназских евреев они давались, как правило, в честь умерших родственников, у сефардов – в честь живого уважаемого родственника, у горских евреев первенец получал имя отца, и это затем становилось родовой фамилией, но принцип, как видим, тот же. В последние десятилетия у евреев СССР стало принято давать нееврейские, но близко звучащие имена или имена с совпадающей первой буквой, но докопаться до правды все равно можно.

– Мне бы хотелось подчеркнуть, что задача института все же не заключается в том, чтобы восстановить историю каждой отдельной еврейской семьи. Все эти генеалогические древа в итоге сводятся к определенным родам, и вот наш институт как раз и занимается историей еврейских родов от их зарождения до наших дней, – продолжает разговор Малка Хагуэль. – И вот через историю еврейских родов можно восстановить и историю еврейского народа в целом. То есть если все существующие еврейские генеалогии заканчиваются обычно 1760 годом, так как до этого у евреев просто не было фамилий, то наша работа здесь только начинается.

– Но весь вопрос заключается в том, сколько их было, этих родов. Нельзя ведь объять необъятное.

– В том-то и дело, что число еврейских родов конечно. Более того – оно относительно невелико. Мы пока не можем назвать точную цифру, но уже ясно, что существует всего несколько десятков больших родов, которые затем в ходе истории разделялись и разделялись.

– И все-таки какова хотя бы примерная цифра?

– Разные исследователи приходят к различным выводам. Например, Бар-Илан считает, что существует около 20 родов ашкеназских евреев. То есть все сидящие сейчас в этой комнате принадлежат к одному из этих родов и, вполне вероятно, приходятся друг другу дальними родственниками.

– Ну, с ашкеназами более-менее все понятно. Их били и громили на протяжении всей истории. А что с сефардскими евреями?

– И там на самом деле родов очень немного, причем они зачастую пересекаются с ашкеназскими. Следует учесть, что до 19-го века 70% евреев всего мира составляли именно ашкеназские евреи. Таким образом, родов и в самом деле немного. Фамилий, разумеется, куда больше, так как рода ветвились, фамилии видоизменялись. Но и их число опять-таки конечно. Не берусь снова назвать точную цифру, но речь идет примерно о 20 000 фамилий, не больше. Не считая, разумеется, их фонетических модификаций.

– Классический пример – история рода де Порто, – объясняет Даниэль Клугер. – Де Порто, они же Бенвениста. В ходе разветвления кто-то из них вернулся к исходной родовой фамилии Галеви, кто-то остался Бенвениста, а другие положили начало известной баронской фамилии Гинзбург. А когда один из потомков Галеви из Геронды добрался до города Хорвиц (ныне – Горжовице), он дал начало фамилии Гуревич. Поэтому очень важно опираться на семейную традицию имен. Имена, как уже было сказано, даются в честь уважаемых родственников.

– Да уж, в честь соседа евреи обычно имена детям не давали! – замечает Малка Хагуэль. – Да, но сейчас в современном Израиле эта традиция постепенно уходит. Наши дети предпочитают давать своим детям ивритские или популярные в данный момент чисто израильские имена, нередко придуманные совсем недавно.

– Я не думаю, что эта традиция уходит, – отвечает Клугер. – Наши наблюдения свидетельствуют об обратном. Даже если в ней есть какой-то откат в угоду моде, то в итоге она все равно вернется. Но скорее надо вести речь о ее модификации. Такой же процесс наблюдался и раньше, когда традиционные еврейские имена калькировались на язык тех народов, среди которых евреи жили, а затем опять накладывались на еврейские. Так появились все эти Цви-Гирши, Арье-Лейбы и т.д.

– Есть история хотя бы одного еврейского рода, которую вы восстановили, что называется, до конца?

– Да. Это история рода Фридманов, которую мы проследили вплоть до вавилонских гаонов. Мы также восстановили историю родов Ротшильда, Познеров (они же Певзнеры). У последних, например, оказались сефардские корни.

– Я бы хотел заметить следующее, – наконец вмешивается в разговор основатель и научный руководитель института Александр Видгоп. – Прослеживая историю родов, невольно видишь подтверждение идеи Танаха, что у каждого еврейского рода – своя миссия, свои родовые профессии, которые передаются из поколения в поколение. И, как правило, представители этих родов достигают в этих областях немалых вершин. Вот, скажем, такая хорошо известная фамилия, как Цирюльник. Ее родоначальник получил ее за то, что был врачом, и с тех пор многие Цирюльники из поколения в поколение – врачи. Так что, если вы попали на операционный стол и вас оперирует хирург с такой фамилией, можете быть почти уверены, что вы – в надежных руках.

– А как вы объясните появление среди евреев такого обилия чисто русских фамилий? Ну, например, откуда евреи по фамилии Иванов?

– Ну, Иванов – это очень просто, – улыбается Клугер. – Эта фамилия – искажение фамилии Евнов. А Евнов – от имени Евно, того самого, которое носил небезызвестный Азеф. А вот с еврейской фамилией Воронов история будет поинтереснее. Воронам в Танахе уподобляют левитов – они-де слетаются на Тору и жадны до ее изучения, как вороны. Кстати, известная легенда о том, что пророка Элиягу, пока он скрывался в пещере, кормили вороны, скорее всего, навеяна тем, что его подкармливали левиты. Сам Элиягу, как известно, относился к роду коэнов, то есть тоже восходил к левитам. Еще один интересный пример происхождения фамилии – Гельфанд. То есть «слон». Эту фамилию носили как многие выдающиеся ученые, так и народоволька Геся Гельфанд. А свой исток фамилия берет из Франкфурта, где на одном из домов было вместо номера изображение слона, несущего поклажу. И означало это, согласно символике каббалистов, что хозяин дома – человек очень б-гобоязненный, который несет бремя заповедей Торы, как этот самый слон.

– Кстати, вы не пробовали соотносить еврейскую генеалогию с еврейской антропологией? Я имею в виду, можно ли по внешности еврея определить, к какой семье или роду он относится?

– Мы этим не занимаемся, так как это – отдельная работа, но я расскажу вам одну историю. В рамках наших проектов мы помогаем молодым людям, приезжающим по проектам «Таглит», прикоснуться к своим корням, узнать историю своей семьи. Они занимаются здесь этим самостоятельно, затем каждый получает папочку с той частью своей родословной, которую ему удалось раскопать, но мы, естественно, проделываем предварительную работу. К нам поступают имена и фотографии приезжающих, и очень часто ребята из разных стран оказываются дальними, а порой и не такими уж дальними родственниками. Для многих это становится настоящим потрясением. И вот однажды мы видим, что «Таглит» в рамках одной поездки должен свести двух девушек, приходящихся друг другу семиюродными или восьмиюродными сестрами. Одна из девушек живет в США, в обеспеченной семье. Другая – из российской глубинки, из семьи среднего класса. Обе прислали свои снимки с выпускного школьного вечера. Когда их положили рядом, то мы подумали, что речь идет о родных сестрах, если не сказать больше – о близнецах. Но мало этого: обе выбрали для вечера одинаковую прическу, платья одного и того же фасона и почти одного цвета и даже один и тот же оттенок помады. То есть они оказались похожи не только внешне, у них совпадали и вкусы.

– То есть Булгаков был прав: «кровь – великое дело»?

– Выходит так, – соглашается Малка.

– Кстати, давайте чуть-чуть подробнее о ваших проектах.

– По работе с молодежью основных проектов у нас три. «Поколения», в рамках которого мы, как уже было сказано, помогаем ребятам, приезжающим по молодежным программам, попытаться восстановить историю своей фамилии и семьи. В ходе другого проекта – «РодNя» – мы помогаем восстановить родословную евреям, живущим в различных странах, общаясь с ними по интернету и одновременно подключая их к исследовательской работе. В рамках этого проекта мы недавно собрали целую группу молодежи по фамилии Шапиро в немецком городе Шпеере – ведь все Шапиро ведут свое происхождение от общего предка, жившего в этом городе. Так возникает совершенно особое ощущение связи поколений. Третий проект, «Сефер а-Дорот» («Книга поколений»), позволяет молодым евреям, живущим в разных странах, заняться самостоятельным исследованием семейной истории, а в итоге получить ту самую «Книгу поколений» – с информацией об истоках семьи, родственниках, миграциях предков и так далее.

Разумеется, разговор в институте «Ам а-Зикарон» получился долгим, и пересказывать его целиком не имеет смысла. Еврейская генеалогия – тема в принципе бесконечная. Но напоследок я не могу не вспомнить свой недавний разговор с одним литовским дипломатом. «Вот, – сказал он, протягивая мне в подарок роскошный альбом. – Это мы выпустили к 1000-летию Литвы. Когда мы его готовили, мы так гордились древностью нашего народа. И только оказавшись в Израиле и начав читать книги по еврейской истории, я понял, как же мы заблуждались. По сравнению с вами, евреями, мы, да и другие европейские народы – это просто дети, все еще копающиеся в песочнице.»

Петр Люкимсон